Вот нашла свои старые записи.а тут стихи
Уж не судите строго писала от души и от сердца

Сегодня мне приснился сон:
Что я как-юудто бы бульдог.
Что я совсем не злющий и даже не кусющий.
Что мне дают на завтрак -отличную овсянку.
И моют в миске лапки после выгулянки.
все это будто в сказке!
приснилось же такое:
Что Донна стала мною,
И возится она со мной,
как будто с маленьким детем.
Преснился же такой мне сон:
Что я как-юудто бы бульдог.
И тут конечно я проснулась
И все обратно перевернулась

И еще
Бульдоги.милые бульдоги
Наверно я сошла с ума;
Когда увидев ваши морды,
Глаза,улыбку в 42.
Когда печалишся -Он рядом
Когда по кайфу -Он с тобой.
Когда лежиш в воспоминаньях,
Как будто думает с тобой.
Когда идеш ты темной ночью-
ТЫ НЕ БОИШСЯ НИКОГО!!!
Ведь рядом ОН,твой верный песик
И ринутся готов ОН в бой!
Когда тебе взгрустнулось что- то,
Он слижет капельку слезы
Он скажет все тебе безмолвно:
Любимый,милый потерпи!!!
А если поиграть захочет,
Он кинет мяч к ногам твоим.....
Эти стихи я посвятила своей покойной Доннушке

«Ну вот, поели. Теперь можно и поспать», устраиваясь на диване, подумала Женя. А что остаётся делать? Всё равно на улицу не пустили. Говорят (кривляется): «Женя, там мороз!» Кто такой этот МОРОЗ? Как будто я с ним не справлюсь! Красоту закрыли от меня в другой комнате. А я, между прочим, с ней ещё не договорила… Мама её зовёт «Красота»! Ля-ля-ля, сю-сю-сю - (кривляется) - тоже мне, Красота выискалась!!! Ну, ничего. Завтра я непременно поговорю с этим щенком. Всего-то 5 месяцев, а корчит из себя неизвестно что. Старших не слушается. Да… только она сильнее меня. Где же у неё слабое место? Надо подумать.
Ещё эта мама приставучая.… Ругала меня сегодня: «Отойди от Черокиной миски». Почему это?! «Сюда не лезь, это не трогай». И что же она прячет от меня в маленькой холодной светлой комнатке, которая иногда гудит? И почему это собакам туда лазить нельзя? Собакам…? Что это такое … «собакам»? И вообще, мне кажется, что меня обманывают. И мама, это вовсе не мама. Как-то подозрительно она выглядит.… И ходит очень странно. Она что не понимает, что бегать лучше на всех лапах, а не на одних задних?

На диван села уставшая за день хозяйка. К ней мирно подползла Женя, положила голову ей на ноги и, засыпая, подумала: «а) устроить Красоте головомойку; б) Проверить наконец-то, что от меня прячут в той холодной, светлой и маленькой комнате; в) попробовать ещё раз проучить этого старика Чероки и обязательно залезть в его миску с лапами…». В хозяйке же всколыхнулась тайная надежда: может завтра будет все по- другому. Сама, того не желая, поднялась рука и стала нежно поглаживать Женю. «Приятно..», - подумала собачка. Женя подняла головку с посоловевшими глазками и лизнула хозяйку в лицо: «Мамочка моя. Я только немножко посплю…». И Женя блаженно легла на спинку, подставив животик для ласковых маминых рук. «Какая же у меня Женя хорошая,… когда спит»,- сказала хозяйка, поцеловала собачку в тёплый ото сна носик и пошла приводить в порядок дом, совсем не подозревая о том, что в голове 6-ти месячной Жени, тихо посапывающей, перед сном уже готов был опять коварный план на завтра…

Чероки, которому нет ещё и 3-х лет, гордо возлегал на кресле, словно Акела на Скале Советов, оглядывая доступные его взору окрестности. Он совсем не догадывался о том, что завтра Женя опять с детской наглостью будет к нему приставать и настырно лезть к нему в миску.
Наконец-то дома наступила тишина.
Мама подняла опрокинутые стулья, разбросанные и порванные газеты, сняла перешивать оборванные шторы. И с мыслью: « Всё равно - нет лучше собаки, чем французский бульдог», - отправилась на ночной отдых, прекрасно зная, что порядок в доме продержится ровно столько, сколько будет спать маленькая бестия – ДЖЕННИФЕР ЛОПЕС.

«Тра-та-та, тра-та-та! Наша Вива - Красота! Тра-та-та! Тра-та-та!», - Женя стремительно носилась по дому и дразнила Красоту. За ней неуклюжими прыжками скакала Красота, делая вид, что изо всех сил пытается догнать Женю, но все её попытки тщетны… Женя ликовала! «Какая я быстрая и ловкая! Я - Ветер!». Женя так увлеклась, что не заметила, как что-то зацепила. Раздался грохот падающего стула и утюга. «Нет, я, пожалуй, Ураган! Сейчас прибежит мама, всплеснет руками и начнет опять меня ругать». Но… мама не пришла, только окликнула Женю и попросила её вести себя прилично. Женя немного постояла, подумала, а затем подпрыгнула на месте и с новой силой продолжила носиться по дому.
Красота сидела на диване, смотрела на бегающую Женю и думала: «Ишь как носиться! Словно пропеллер в попе.» Она спрыгнула с дивана и спокойно, с достоинством, пошла к маме на кухню. Села в сторонке, чтобы не мешать и притихла. Место Красота выбрала очень удобное: за открытыми дверями. Таким образом, получалось, что она видела все, что происходило в кухне, но её видно не было. Мама была очень занята и некоторое время не замечала маленькую блондиночку, сидящую так тихо, что ничто не могло выдать её присутствия. Наконец, мама заметила малышку: «Вивочка, ты спряталась?». Красота не ответила, она сидя «клевала носом», видно Женя утомила её.
Женя вдруг заметила, что потеряла Красоту: «Тра-та-та! Тра-та-та! Где ты, Вива - Красота!». Она оббегала все комнаты в поисках Красоты, но её нигде не было. Женя испугалась и поторопилась к маме за помощью. « Мама, мама, у нас потерялась Красота! Её нигде нет! Я везде искала!», - обеспокоенная не на шутку Женя бежала, мелко семеня лапками. Увидела, что и возле мамы Вивы нет. Женя поставила передние лапки на мамины ноги и посмотрела с удивлением и надеждой: «Мама! И здесь нет Красоты?!». Мама опустила взгляд на Женю и попросила её пойти погулять. Женя не ушла, а ещё более требовательно упёрлась лапками (мама даже ощутила коготки) и тявкнула, не открывая рта: «Вуф».
- «Ничего себе! Не обращает на меня внимания!», - Женя начала нетерпеливо и требовательно царапаться двумя лапками.
- «Женя, отстань. Не мешай мне. Не видишь, я занята?».
- «Что?! Пропала Красота, бесследно исчезла! Может, даже навсегда утерялась! Безвозвратно! Мама! Мама! Пойдём её искать», - Женя царапалась, не переставая, все сильнее и сильнее
Мама уступила требованиям Жени. Насухо вытерла руки, присела к ней:
-«Что же тебя так обеспокоило, Женечка? - мама погладила её, протерла ей складочки на мордочке, поцеловала в носик, - Ну, пойдем, куда ты хочешь?».
Женя обрадовалась и побежала вперед, то и дело оглядываясь, проверяя: идет мама следом или нет.
В зал пришла следующая процессия: Женя, мама, и Красота. Женя добежала до середины зала, запрыгнула на диван (сверху лучше видно) и … увидела Красоту. Всего лишь одну секунду в глазах у Жени было искреннее удивление, которое сменилось радостью, а затем.… Женя с рычанием бросилась на Красоту: «Ты где была?! Напугала нас всех!», (треплет её за уши, кусает за лапы.) Вива стряхнула с себя Женю, подпрыгнула, припала на передние лапки и бросилась на Женю с ответным беззлобным рычанием…. (Мама улыбнулась их играм и ушла.)
Малыши ещё немного порезвились, и рухнули спать.
Женя обняла Красоту и прилегла рядом как обычно, но вспомнила, что чуть не «потеряла Красоту навсегда». Она перебралась поближе к голове Вивы. Женя лизала Красоте глазки, ушки, складочки на мордочке: «Не делай так больше, Красота! Я же тебя люблю. Я больше никогда не буду тебя дразнить». Женя положила головку на шею Красоте, смежила глаза и начала засыпать. Что-то ещё вспомнила, несколько раз с закрытыми глазками лизнула Виву и крепко уснула. За этим занятием и застала их мама, обеспокоенная нездоровой тишиной.
…А они сладко спали, изредка подёргивая лапками. Женя же продолжала во сне тихонько ругаться: «Вуф…Вуф…Вуф».

ОПЯТЬ НЕТ МАМЫ !

«Да что же это за дела такие! Почему опять не могу найти маму! Может, она спряталась?!
Мама! Мама! Молчит тихонько! Папа, ну где же мама?», - Женя стала будить папу, царапая его лапками и урча, - Спишь чего?! Все проспал! Маму проспал! Чего доброго ещё и прогулку мою проспишь! …Или еду!».

Женя пришла с улицы, опять оббежала все доступные ей комнаты, так и не найдя маму.
«…А это…чем…так пахнет?», - Женя пошла «на запах». Чуткий Женькин нос привел её к креслу, на котором висела мамина одежда. «Вот! Нашла! Валяются кусочки от мамы», - Женя стащила с кресла кофту и потянула её на кухню, думая: «Может папа знает, где остальные запчасти от мамы». Но папа отобрал у Жени кофту, положил её на холодильник (оттуда Женька достать ничего не может - пока), да ещё и немного поругал Женю. « У-у-у. Ругается чего-то», - Женя обиделась и ушла.

Из кухни Женя услышала папин зов: «Женя, Красота, Чероки, идите есть!». Веселая толпа незамедлительно прискакала. Первым на пороге появился Чероки, за ним – Красота. Последняя была Женя. В зубах у неё были мамины джинсы, все также стянутые с кресла. Она с таким важным видом тащила их по полу, что папа не выдержал и засмеялся. Он собрал все вещи, принесенные Женькой, и отнес их на их законное место.
Папа столкнулся с Женькой в дверях. Она уверенно затрусила из кухни. «Женя, а кушать?»
«Кушать! Кушать! Покушаешь тут с тобой!» Папа остался наблюдать за тем, как собачки едят, потому, что Красота всегда съев свое, старается помочь товарищу. И на почве этого иногда возникают небольшие конфликты.
На кухне осторожно открылась дверь, просунулась голова, затем появилась остальная собака,… неся во рту все те же джинсы. Женька подошла к миске, положила рядом свой трофей, уселась на него и сидя начала есть: «Встану, отберет. Знаю я его». Папа сделал вид, что ничего не заметил, а Женя, поев, побежала в зал, волоча за собой свою добычу.
После того, как папа покормил остальных собак и вымыл за ними миски, он зашел в зал и застыл на пороге. В кресле спала Женя на маминых вещах, кое-как затащив под бочок и джинсы. «Горе ты наше, скучаешь, бедняжка»… С этой минуты папа больше не выпустил Женю с рук. Он уделил ей все своё время, лишь бы только Женя не чувствовала себя брошенной и забытой.

КАК ЛАЙМА СТАЛА МАМОЙ ИЛИ ДИНЫНЫ РОДЫ

Наступило утро 31 мая, ранее утро, у Дины начались роды.
Пришлось везти собаку к ветврачу, так как она сама не смогла разродится.
Приехали, все быстренько сделали и вернулись домой.
Приехав домой мать Дина долго отходила от наркоза.
Две недели мы приучали Ди к щенкам, но все было напрасно, она категорически
отказывалась их принимать за собственных, родных детей.
И мы 10 дней просыпались каждых 3 часа к щенкам, но до этого нам приходилось
поднимать госпожу Ди на кровать, (так как она абсолютно не умеет прыгать на
кровать), чтоб покормить. Да-да не удивляйтесь, она предпочитала не
собственное логово со щенками, а удобную кровать. И так бы продолжалось
наверно еще бы очень долго.
Пока в дело не вмешалась наша вторая собачка по кличке Лайма (дворняжка с
добрым сердцем и огромной душой).

Она прекрасно поняла, что Ди отказывается от щенков и взяла потранаж над
ними. До этого момента Дина категорически отказывалась облизывать и
проделывать разные манипуляции со щенками, а Лайма приняла все на себя.
Она их вылизывала, массировала им брюшки, и в конце концов у нее появилось
молоко, да-да самое настоящее молоко. При этом она, как истинная мать
принялась их кормить.

А когда в один прекрасный момент Дина решила пролезть и лечь в логово к
Лайме со щенками, то Лайма как истинная мамаша грудью стала защищать "своих
детей".
Дина просто обалдела от такой неожиданной реакции своей лучшей подруги, но
не стала скандалить и поспешила удрать по выше.
Дина в принципе только и делала что кормила (при помощи нас) детей и
наблюдала за Лаймой с высоты.
Так шло время, Дина при виде малышей делала такие рожи как будто ее
заставляли съесть то, что выходит после переработки еды (не буду уточнять).
А Лайма продолжала свои обязанности матери.
Дети подросли, матери стали более спокойны, и тут вдруг у Дины проснулся
инстинкт.
Она перестала с удивлением и безразличием относится и даже разрешала щенкам
сосать ее, при этом делав умиротворенную морду, мол посмотри какая я мать, н
у же похвалите меня!
Вот так мы и прожили первый месяц жизни.

Инга пишет:

СКАЗАНИЯ О ЗАХАРИКЕ

Большая Мама проснулась утром с каким-то тревожным чувством и никак не могла понять, что же её так беспокоит. Проходив пол дня с постной миной на лице, она наконец-то поняла: Большая Мама боялась вечера, вернее, его событий…

…На ватных ногах с легким тремором рук и сердца Большая Мама в сопровождении Папы поздним вечером (почти ночью) шли встречать автобус из Минска. Город спал. Несколько одиноких прохожих, влюбленная молодая пара и машина с сержантами ДПС, дежурившими в центре города – вот всё что нам встретилось на пути. При свете ночных фонарей улицы казались очень уютными, город словно приобрел доселе не виданное очарование. Было приятно смотреть на чистые улицы, аккуратный сквер, неоновое свечение витрин магазинов. Но все это совсем не радовало, а, напротив, вселяло какую-то тревогу. Папа, видя легкую панику Большой Мамы, старался отвлечь её разговорами. Мама, казалось, вышла из полусомнамбулическго состояния, но на Папины шутки отвечала рассеянной улыбкой, которую незамедлительно стер шум приближающегося автобуса. Автобус остановился. Из него вышла миловидная женщина. Вздох облегчения вырвался из груди Большой Мамы – эта улыбчивая женщина ей определенно понравилась – от неё веяло добротой. Теперь дело только за малым: понравится ли Новая Тетя Захарику?
За разговорами незаметно пришли домой. Переступив порог квартиры, нас встретил лай Шеллы (самой бдительной нашей собаки). А из дверей зала выскочила Красота и принялась, пританцовывая и забегая, преподносить себя: «Привет, привет! Я – Красота! Я тут одна. Жалейте меня». Большая Мама взяла на руки Красоту и отнесла в другую комнату.
(продолжение следует)

«Захарик…Захарик…»,- позвала Мама. Сонный песик сразу выбежал из своего домика, поставил передние лапки на кровать: «Я здесь! Бери меня скорее – будем целоваться». Большая Мама взяла на руки малыша и понесла в зал. От неуверенности Захарик прижал ушки: его ещё сюда никогда не выносили. Его посадили на диван, и он пошел знакомиться с Новой Тетей. «Захарик, поедем домой?», - спросила Новая Тетя. Малыш немного потоптался рядом, лизнул Новую Тетю, затем плотно прижался к ней спиной, чуть завалился и отставил заднюю лапку, приглашая почесать ему животик. Было видно, что к Новой Тете он отнесся очень благосклонно, но, естественно, Большой Маме доставалось больше его поцелуйчиков. Ведь он знал Большую Маму так давно: как только открыл свои глазки-бусинки, лицо Большой Мамы часто склонялось над ним, а её ласковые руки очень часто прижимали его к сердцу.
После знакомства Захарика и Новой Тети, Большая Мама передала все документы на малыша, предварительно поинтересовавшись, понравился ли Захарик. Но разве может Захарик не понравится?! Он ещё откроется во всей красе в Своем Доме. Я думаю, достаточно будет 2-3-х дней, чтобы он проник в сердце людей, и, после этого, Захарик пропишется там НАВСЕГДА! Уж очень сладкий у него характер. Он – маленький мужичок: спокойный, уравновешенный, рассудительный, не пустолайка… и до безумия любвеобильный. Я нисколько не сомневаюсь, что скоро, с разрешения Своей Мамы, он будет спать рядышком, согревая её своим теплом и дыханием. Я уверена, что своим появлением в Новом Доме с собой он внесет самые приятные, ни с чем не сравнимые чувства: доброты, радости, любви, ласки, нежности, искренности и заботы. Иначе и быть не может! Это же ЗАХАРИК!!!
«Ну, наконец-то!», - при первой возможности в зал проникла Женя, - «Что это… без меня!» Женя побегала быстро и, забавно поглядывая по сторонам, словно ища, что бы сделать. Видно, подпорченной сегодня клавиатуры ей было маловато (изгрызла несколько кнопок, томимая одиночеством).
«Это Женя?», - спросила Новая Тетя, - она такая быстрая».
«Она не просто быстрая. Женя – наш крест», - многозначительно изрек Папа.
А Большая Мама поставила ещё один жирный плюс. Женя не ругалась на Новую Тетю, значит, Мама не ошиблась. Обладая очень тонким чутьем на людей, Женя всегда очень четко и правильно делит людей на 2 категории: плохие и хорошие. Новая Тетя ей понравилась. А затем состоялось знакомство с родителями Захарика. Мама-Эля нежно прильнула, словно приклеилась, к Новой Тете, лукаво поглядывая то на Маму, то на Тетю. А Папа-Чероки особенно на сентименты не разменивался. Он отдал дань гостеприимства новой Тете и, уверенно и нагло, полез на стол.
На ночной отдых оставалось 3 часа.
…И снова дома суета. Большая мама зашла в комнату, радостно выбежал навстречу Захарик. «Пошли, малыш». Большая Мама посадила Захарика к себе под куртку, и они отправились с Новой Тетей на автовокзал.
Ожидая автобус, несколько раз у Большой Мамы на глаза наворачивались слезы, и к горлу подкатывал ком, но она не хотела расстраивать Тетю.
…Приветливый водитель пригласил в салон автобуса. Большая Мама передала своего малыша Новой Тете, которая с этой минуты стала его НОВОЙ МАМОЙ. Автобус тронулся. И, глядя в след уходящему автобусу, Большая Мама поняла, что он разделил её жизнь на две части: с Захариком и Без Него! Вот теперь можно дать волю чувствам. Нахлынувшие слезы застилали глаза и Большая Мама, понуро опустив голову, медленно побрела домой, снедаемая горечью разлуки.
…Крупные слезы катились и катились по щекам…
Счастья тебе, ЗАХАРИК!

Кузькина мать

Нечестный я человек. Даю клятвы, потом сама же их нарушаю, опять клянусь, зарекаюсь и опять обманываю – хорошо, если только себя, а если ту высшую инстанцию, где рассматриваются и регистрируются всяческого рода обеты?
Дважды зарекалась брать собаку: первый раз после того, как не стало моего белого Данечки – французского бульдожки, который прожил рядом со мной очень непростые двенадцать лет жизни, разделил с нами эмиграцию, пережил массу всяческих пертурбаций и до последнего момента не сводил с меня обожающих глаз. Тосковала о нем, не верила, что можно кем-то заменить, но ощущение утраты собственной значимости и привычка были настолько нестерпимы, что спустя недолгое время взяла снова щенка бульдога, на этот раз черненького, назвала снова Даней, о чем, правда, потом пожалела, потому что не бывает двух одинаковых собак, пусть даже и одной породы, и двух одинаковых любовей тоже не бывает. (Кстати, Ходасевич образовывал родительный падеж множественного числа от «любовь» – «любвей», а вот Бродский – «любовей»). С черным Данечкой мы прошли такие огни и воды, что времена Данечки белого показались сущей идиллией, и наши отношения, начавшись с обид и разочарований, сопровождавшихся даже нешуточными укусами, пришли к столь прочной взаимной привязанности, что мы стали словно бы единым целым: я в ту пору никогда не говорила «я», всегда – «мы». «Мы хотим, мы сделали, мы пойдем», и даже – «мы думаем».
Когда черный Данечка ушел – тихо, без страданий, за что я по сей день благодарю Творца, – я поняла, что никакой собаки мне больше не положено, просто по статусу, как не позволено мне было бы, скажем, усыновить ребенка. Ну, в самом деле: взять щенка, а потом вдруг скопытиться – и что будет с собакой? Безответственно. И я стала привыкать жить без собаки, дав, естественно, себе клятву – не поддаваться искушению ни при каком раскладе. В Мюнхене, кстати, искушений такого рода практически и нет. Вот в Москве это было бы гораздо труднее: там до сих пор на каждом шагу попадаются бездомные собаки, и даже щенки. В позапрошлом году, стоило приехать туда, ко мне подошла лохматая черно-белая девочка и посмотрела таким взглядом... честное слово, если бы не понимание того, что мне все равно не удастся вывезти ее за эти несколько дней, наверное, не удержалась бы – даже если бы она осталась без меня в Мюнхене, это все-таки было бы лучше, чем в Братеево...

А трусишкам и лентяям, по какой-то причине боящимся завести собаку, скажу: окупается! Тысячу раз окупается. Посмотреть утром в нахальные и любопытные глаза, погладить привалившийся к вам теплый бочок, положить в жадную пасть лакомство и увидеть подхалимски завертевшийся хвост, сказать: «Мы вот тут с Кузей собираемся...» – это же совсем другая жизнь, та, в которой «лев возляжет рядом с ягненком» – а кто вы тут, лев или ягненок, выбирайте сами!•

Ирина Стекол